Нязепетровский завод – один из первых на территории Южного Урала. Собственно, по официальной дате основания он третий, после Воскресенского завода Твердышевых (территория республики Башкортостан) и Каслинского завода Коробковых (г. Касли Челябинской области). Как у многих поселений, история его основания не обошлась без маленькой интриги. Но начнем по порядку.
В 1744 г. Петр Игнатьевич Осокин, купец 1-й гильдии города Балахны Нижегородской губернии, подал в Берг-коллегию прошение: разрешить ему строительство завода на реке Нязе, при впадении ее в реку Уфу. 13 марта 1744 г. был подписан первый разрешительный указ Берг-коллегии при участии И.И. Неплюева, который был тогда еще начальником Оренбургской комиссии (Оренбургская губерния была создана по указу от 15 марта 1744 г. и Неплюев стал ее первым губернатором). 16 апреля того же года выходит указ правительствующего Сената и 22 мая окончательное разрешение Берг-коллегии.
Получив разрешение, Осокин должен был заключить контракт с Оренбургской губернской канцелярией, поскольку строительство завода предполагалось на территории Оренбургской губернии. По закону, если завод, рудники и лесные угодья располагались не на собственной земле заводчика, а на арендованной, то он был обязан выплачивать хозяину 2 процента от стоимости выпущенного металла. В данном случае эти деньги должны были поступать в Оренбургскую губернскую канцелярию, которая брала на себя обязанность проконтролировать выполнение Осокиным этого условия и передать деньги башкирам, чьи земли Осокин арендовал. Этот пункт Осокину не понравился, документ не был подписан и в феврале 1747 г. губернская канцелярия отправляет в Берг-коллегию и Уфимскую провинциальную канцелярию оповещения о том, что контракт не состоялся. На этом основании предписывается имеющееся заводское строение описать, а дальнейшее строительство и пользование рудниками запретить.
В начале марта в губернскую канцелярию приезжает приказчик Родион Набатов, которого П.И. Осокин прислал для подписания контракта, дав ему для этого все полномочия. Так что контракт на постройку завода был подписан не самим заводчиком, а его приказчиком. Обычно датой основания Нязепетровского завода называют 13 марта (по старому стилю) 1747 г., когда вроде бы и был подписан контракт. На самом деле, 13 марта было «учинено» определение губернской канцелярии, а сам контракт «заключен в Оренбурге марта четвертаго на десять дней тысяча семь сот сорок седмаго года». То есть, договор был подписан 14 марта 1747 г.
Это рисунок господского дома в Нязепетровском заводе. Правда относится он к гораздо более позднему времени — 1840 году.
Но даже из моего краткого изложения видно, что завод в реальности начали строить до заключения договора. И это было обычной практикой того времени – если было получено разрешение на государственном уровне, заключение контракта было делом времени и заводчики приступали к постройке заводов не дожидаясь его оформления. Причин для этого было, как минимум, две: 1. Строить заводы приходилось с привлечением вольнонаемного труда, а плотность населения в наших местах в те времена была не велика, да и свободных рабочих рук было немного. Поэтому процесс строительства затягивался. 2. Контрактом обычно оговаривался льготный период, на который завод освобождался от налогов, так называемое «урочное время». Этот период не превышал трех лет и отсчитывался с момента заключения контракта. В случае с Нязепетровским заводом он заканчивался 1 января 1749 г. Осокин старался пустить завод до окончания этого срока, чтобы воспользоваться налоговой льготой, или хотя бы не платить налог при неработающем заводе…
К началу 1747 г., по словам П.И. Осокина, он вложил в строительство завода более 9000 руб., иначе говоря завод был в основном построен. Наличие значительного числа заводских и прочих построек подтвердил посланный для выяснения ситуации секунд-майор Державин. Для сравнения, Каслинский завод, сопоставимый с Нязепетровским по масштабу, Коробков в 1751 г. продал Демидову за 10500 рублей. Так что к весне 1747 г. на Нязе была построена приличная часть заводского хозяйства, хотя неизвестно, насколько была отсыпана плотина – основная «деталь» вододействующего завода. В 1749 г. завод, очевидно, был построен и за 1749–1750 гг. на его молотовых фабриках даже выковали 37330 пудов железа. Однако, как поэтично изложено в документе: «но по несчастиям ево с начала заведения оного завода неоднократные тому заводу повреждения и ему Осокину, великие убытки чинились». В 1751 году Осокин продает его братьям Мосаловым, но с условием, что в течение 1752 г. предприятие работает на него, расходуя заготовленные припасы – руду, уголь.
Продавал Петр Иванович он уже «комплектное» хозяйство, куда входила, помимо завода, территория «пятидесятиверстной окружности», для снабжения завода строительными материалами, древесным углем, на которой находилось также 38 железных рудников и приисков. Это имущество было оценено в 27000 рублей. Нязепетровский завод в ту пору представлял собой обычное предприятие с одной доменной печью и кричной фабрикой, с 6-ю молотами, из них 4 действующих и 2 запасных молота. То есть на заводе выплавлялся чугун и часть его перерабатывалась в железо на кричной фабрике.
Трудная судьба
Итак, в 1752 году завод переходит в собственность Мосаловых. Но мытарства только начинались. После смерти в 1755 г. старшего из Мосаловых, Алексея, их совместное имущество было поделено на четыре части: между тремя оставшимися братьями и детьми Алексея. Раздел затянулся и формально закончился лишь в 1760 году, реальный раздел был завершен в 1761-1762 годах. Два брата покойного Алексея носили имя Иван. Называли их (как обычно в таких случаях) Иван большей и Иван меньший. Причем Иван большей Мосалов, отказывался принять участие в жеребьевке долей имущества и последующих процедурах.
Дело в том, что раздел имущества происходил не по инициативе наследников, а под давлением государства. С точки зрения логики он вообще был не нужен – братья Мосаловы изначально занимались предпринимательством как семейная фирма и Алексей был не отцом и полным владельцем предприятий, а старшим братом и одним из совладельцев общего дела. Тем не менее зародившуюся промышленную империю разделили, как ранее разбили демидовскую горно-заводскую собственность между сыновьями основателя династии, невзирая на наличие завещания.
В ситуации с Иваном-большим Мосаловым в конце концов было решено, что вместо него в разделе имущества будет участвовать обер-офицер оружейной канцелярии, а ему будет придан подъячий (чиновник) из комиссии, созданной специально для принуждения Мосаловых к разделу имущества. Нязепетровский завод достался Ивану большему Мосалову. По условиям раздела имущества, тот, кому достанется Нязепетровский завод, должен был обеспечивать потребности в чугуне и железе строящихся Златоустовского и Уфалейского заводов. Но судя по всему, этот пункт выполнен не был, – вряд ли все процедуры раздела закончились ранее чем в 1761 г., а уже в 1762 г. завод перешел в собственность Я.С. Петрова и М.С. Мясникова. Еще через три года Мясников уступает свою долю в заводе Петрову…
Еще до окончания раздела, в январе 1760 г. был прислан указ Берг-коллегии о срочном заведении при Нязепетровском заводе фабрики для производства луженого железа для изготовления фляжек, а также кровельного железа. Возможно, именно эти указы послужили толчком к созданию знаменитого «белого железа», которое выпускалось заводом в XIX в. Но это лишь предположение, причем сугубо умозрительное, возможно, что никакого отношения между этими ситуациями и не было.
Это поздняя фотография плотины и заводских корпусов Нязепетровского завода — начала XX века.
В 1770 г. участник экспедиции С. Палласа, академик Иван Лепехин застал Нязепетровский завод в следующем виде: «на нем доменная с одной домной, где приделана палатка для литья чугунной посуды; две молотовыя фабрики в которых 6 действительных и 2 запасных молотов, так же и 12 горнов; пильная мельница о двух рамах; одна кузница с 6 горнами и меховая фабрика. Мастеровых и работных людей, купленных с заводом 250 душ, отданных от Пермской провинциальной канцелярии незаконнорожденных и не помнящих родства 106, от Уфимской провинциальной канцелярии причислено 24 души, всего 380 душ». Примечательно, что башкиры, по словам Лепехина, называли завод «Ураим» по протекавшей неподалеку речке; по «изрядной деревянной церкви во имя Петра и Павла» он назывался Петропавловским, а из сочетания названий речки Нязи (Нази), на которой стоял завод и Петропавловской церкви получилось Нязепетровский (Назепетровский – именно так записано название завода в старых документах).
После смерти Я.С. Петрова завод достался его дочери, Ирине Яковлевне, которая была замужем за Петром Кирилловичем Хлебниковым, дослужившемся до звания Генерал-аудитор-лейтенанта. В феврале 1808 г. И.Я. Хлебникова заключила сделку с вольским купцом Л.И. Расторгуевым и получила от него 200 000 рублей за наличные материалы и долги крестьян (очевидно, недоимки по подушным податям). В октябре 1809 г. произошла окончательная продажа завода – Расторгуев обязался заплатить еще 450000 рублей и к нему перешел Нязепетровский завод, 456 душ приписанных к нему мастеровых и 564 души крепостных крестьян. Обратите внимание на разницу – в 1751 году завод со всеми угодьями продается за 27 000 рублей, а спустя полвека, в 1808–1809, уже за 650 000 рублей. Здесь сказалось все – и «удешевление» рубля и реальное повышение стоимости завода.
После этого история Нязепетровского завода была тесно связана с Каслинско-Кыштымскими заводами, позже – одноименным горным округом. К 1840 г. кроме собственно Нязепетровского завода уже существовал Нижний завод, более скромный по размерам. Очень осторожно можно предположить, что Нязепетровский завод в рамках Кыштымского горного округа являлся «специализированным» предприятием и в значительной степени был ориентирован на выпуск именно листового, кровельного железа. По крайней мере, на обоих заводах – Верхнем и Нижнем имелись раскатные машины, а на верхнем, помимо этого, специальные устройства для доводки листов – «дощатыя молота».
Это, разумеется не история завода, а лишь штрихи к истории.