С.Тачалов «Рукотворное море»

kp74ru

ГОВОРИТ МОЛОГА

В 1947 году, когда водохранилище впервые наполнилось до предусмотренной проектом отметки, под водой исчезли острова и косы, сгладились мысы и заливы, отодвинулись к горизонту берега. Есть где разгуляться волне. И она напоминала о себе в каждом случае, когда ветер переходил опасную черту — 5 баллов. Уходили в укрытия суда с плотами. Запоздай немного, и от плотов остался бы только обрамляющий такелаж, а бревна расплылись бы по морю, словно желая вернуться назад, в покинутые урочища.

Рыбинское водохранилище имеет какой-то свой, еще не разгаданный характер. Синоптики, изучая его буйный нрав, вносят поправки в прогноз погоды. Им нужны наблюдения в открытом море.

От затопленного города Мологи остались торчащие из воды несколько кирпичных зданий. В проемы окон второго этажа ломятся волны, звеня битыми стеклами и замирая в лабиринте опустевших комнат.

На окраине города, в брызгах и легком тумане, как утес, высится островок. Отвесные берега круто уходят в воду. На северной его стороне стоит бывшая Мологская тюрьма, низкая отмель ощетинилась рядами размочаленных свай.

Церкви и тюрьмы строились на вечность. Развалины мологской тюрьмы и облюбовали гидрометеорологи.

На груде кирпича выросла палатка. Трое наблюдателей ходят по кирпичам и рассматривают расположение камер и коридора, чтобы использовать сохранившиеся стены для домика метеостанции.

Первая ночь оказалась беспокойной. Шторм бушевал вовсю. Проснувшись, я не сразу смог понять, где я нахожусь. Кругом рокотала вода. Низкие облака совсем рядом сливались с морем. Темнота казалась жуткой. С нетерпением все ждали рассвета.

И вот, наконец, над Юршинским островом медленно всходит солнце. Вершины волн заискрились светляками. От одного из домов, еще невредимого вчера, осталась одна стена. Ее атакуют неистовые волны, приноравливаются опрокинуть и расчистить себе путь.

…Три дня над островком стоит облако пыли. Летят в воду кирпич за кирпичом. На освобожденную от обломков площадку коридора постоянно валится сверху новая осыпь. Кажется, этому не будет конца.

Настало время класть стену поперек коридора. Павел Денисович подает очищенный кирпич и так чихает, что вздрагивают очки на кончике запыленного носа. Я беспрерывно готовлю цементный раствор. Мастер на все руки Аверьянов кладет стену.

Через неделю усталые и довольные ужинаем на ящике в комнате.

— А куда же поставим флюгера?

— Используем печные отдушины в стенах. Они подойдут.

«…Говорит Молога! Примите сводку погоды», — ушла в эфир первая радиограмма.

На северной стороне островка, уцепившись корнями за осколки кирпичей, стоит чахлый куст калины. Вечером Павел Денисович показывает на него.

— Единственная зелень. А что, если принести к нему торфа и песку, расти будет?

— Надо помочь бедняге, — соглашаемся мы с ним и на другой день таскаем грунт к кустику.

— Давайте сделаем грунтовые дорожки ко всем приборам! Волной поднесло к островку рыбацкую корзину. По очереди таскаем в ней торф и песок.

— А что, если сделать клумбу для цветов! Люди здесь будут работать еще долго.

— Говорит Молога! — летит очередная сводка погоды. Весной следующего года появились новые обитатели островка — в, подвале поселилась пара ласточек. На борьбу с тюремными крысами был приглашен кот. Зацвела благодарная калина. На маленькой грядке росли цветы и редиска. Жизнь на Мологе продолжалась.

Запись опубликована в рубрике Центральная Россия с метками , . Добавьте в закладки постоянную ссылку.